Содержание
СОФИЯ ПРЕМУДРОСТЬ БОЖИЯ • Большая российская энциклопедия
СОФИ́Я ПРЕМУ́ДРОСТЬ БО́ЖИЯ, в христианстве олицетворённый атрибут Бога. Греч. слово «софия» (σοφία – мудрость, знание, умение, мастерство) встречается у Гомера в сочетании с именем богини мудрости Афины, входит в состав слова «философия» (букв. – любомудрие, любовь к мудрости). У Аристотеля мудрость-софия является одной из четырёх гл. дианоэтических добродетелей.
В Ветхом Завете речь идёт как о Премудрости (евр. – хокма) в значении обычной человеческой мудрости (ср. заглавия позднебиблейских дидактич. книг «Премудрость Соломона», «Премудрость Иисуса, сына Сирахова»), так и о Премудрости Божией, описываемой как личное существо: «Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя» (Прем. 7:25), вышедшее «из уст Всевышнего» (Сир. 24:3). В своём отношении к Богу Премудрость есть Его мироустрояющая воля, выступающая как исполненная «веселия» космогонич.
«художница», предвечно исходящая из Божества: «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони» (Притч. 8, 22).
В раннем христианстве Премудрость-София соотносится с ликом Христа-Логоса в качестве «Божией силы и Божией Премудрости» (1 Кор. 1:24), а затем и с третьим Лицом Троицы – Святым Духом. В гностицизме София предстаёт посредницей между Богом и тварным миром, среди последователей гностика Валентина возникло представление о «падшей» Софии, устремившейся в страстном порыве к недостижимому безначальному «отцу эонов» и тем нарушившей иерархич. порядок Плеромы. В каббале Мудрость – одна из 10 сефирот-самоопределений абсолютного и неизреченного Божества (Эн-Софа).
Учение о Софии Премудрости Божией получило особое распространение в Византии и на Руси (митр. Иларион описывает Крещение Руси как приход «Премудрости Божией»).
Софии были посвящены соборы в Константинополе, Киеве, Новгороде, Полоцке, Вологде, Тобольске, Архангельске. Существует неск. иконографич. типов Софии, наиболее известны из них Новгородская, Киевская, Ярославская иконы. В 17 в. С. И. Шаховским была составлена «Служба Софии Премудрости Божией», исправленная в 18 в. братьями Лихудами.
На Западе к символу Софии обращается нем. мистика в лице Г. Сузо, основавшего «братство Премудрости», и затем Я. Бёме, в учении которого София выступает в качестве вечной нетварной небесной Девы (его последователями были Дж. Пордедж, Ф. К. фон Баадер, И. Г. Гихтель, Г. Арнольд и др.).
Филос.-богословская проблема Софии – одна из центр. тем в рус. религ. мысли кон. 19 – 1-й пол. 20 вв. См. Софиология и лит. при этой статье.
Святая София: мудрость, превращенная в камень
© Фото: Какое бы решение ни приняла Анкара, собор все равно останется великим памятником красоты и мудрости
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган дал поручение проработать вопрос об изменении статуса собора Святой Софии в Стамбуле — памятника византийского зодчества, который был возведен в 532–537 годах по указанию императора Юстиниана, после падения Византийской империи в 1453 году преобразовн в мечеть, а уже в XX веке стал музеем был включено в число памятников всемирного наследия ЮНЕСКО.
Решение о преобразовании музея в мечеть должно быть оглашено не позднее середины июля.
В Москве, признавая, что это внутреннее дело Турции, все же призвали Анкару не торопиться с решением. Патриарх Кирилл заявил, что «сохранение нынешнего нейтрального статуса Святой Софии, одного из величайших шедевров христианской культуры, храма-символа для миллионов христиан по всему миру, послужит дальнейшему развитию отношений между народами России и Турции, укреплению межрелигиозного мира и согласия»; а российские парламентарии попросили депутатов Великого национального собрания Турции «всесторонне проанализировать складывающуюся ситуацию» и призвать ответственных лиц «при принятии решения о статусе храма-музея Святой Софии в Стамбуле проявить мудрость и не подвергать ревизии решение основателя современной Турции Мустафы Кемаля Ататюрка, которое на долгие годы превратило Святую Софию в символ мира и межрелигиозного согласия».
Между тем, очевидно, что какое бы решение ни приняла Анкара, собор все равно останется великим памятником красоты и мудрости, которому уже посвящено и еще будет посвящено немало произведений литературы и искусства.
Вспомним хотя бы Милорада Павича, в свое время залюбовавшегося неизмеримой высотой Святой Софии:
«В босфорском тумане, в зеленой воде утреннего воздуха, стояла, как в небе, огромная Церковь Церквей, константинопольская Святая София, гордость разрушенного Византийского царства, самый большой храм христианского мира, уже давно превращенный в мечеть».
«Он разулся и вошел под огромный купол храма Мудрости».
«Сначала он по мощенным камнем проходам поднялся наверх и с хоров и галерей храма оглядел пространство внизу, похожее на площадь, которая закрывалась девятью дверями. Он обошел верхние галереи, где его встретили мерцающие в темноте глаза тех мозаик, которые еще не облупились. На него смотрели лики Христа и Богородицы…
а рядом с ними и поверх них были закреплены кожаные щиты с сурами Корана, которые он не мог прочитать, потому что был неграмотным».
«Тысяча лампад мерцала в глубине над полом церкви, и человеку показалось, что он видит ночное звездное небо не снизу, как это обычно бывает, а сверху, как Бог».
«Не спуская глаз смотрел на Святую Софию, используя даже это время своего удаления от Мудрости для того, чтобы крепко-накрепко запомнить каждую особенность этих огромных стен и фронтонов, которые трудно было окинуть одним взглядом».
«Зодчий так старательно упражнял свою зрительную память, что его взгляд створожился и превратился в сгусток, а глаза стали похожими на два камня, выпущенных из пращи. В конце концов он стал не только видеть небо снаружи храма, но и во всех тонкостях запоминать очертания той благоуханной пустоты, которая находилась внутри; в свете лампад она заполняла пространство и держала на себе оболочку стен».
«… живописцы иногда смотрят не на цветок, который рисуют, а на пустоту, окружающую его, считая, что надо изобразить границы пустоты, а не очертания цветка. Вот и он, удаляясь от Святой Софии и заучивая наизусть каждый ее уголок, каждое ее окно, невольно запечатлел в своей памяти и кусочек неба, повторяющий очертания купола, кусочек, на который один раз взглянешь – и уже никогда не забудешь.
Ведь далеко не безразлично, позади какого предмета или существа находится пустота. Пустота – это, по сути дела, болванка, принимающая форму того предмета, который в ней только что находился, пустота беременна тем предметом, который ее заполнял. Мир вокруг нас и внутри нас полон таких беременных пустот».
Читайте нас в
Дзен
Новости
Google News
Бруклинский музей: София
(Эпохальный)
Богиня мудрости появлялась почти в каждом обществе в различных проявлениях, включая Афину, греческую богиню мудрости и военной победы; Минерва, римская богиня мудрости и войны; Тара, буддийская богиня сострадания, которая учит мудрости непривязанности; и Инанна, ранняя шумерская богиня. София, чье имя в переводе с греческого означает «мудрость», связана с различными воплощениями священного женского знания и с теми богинями, которые были перечислены выше.
София — одна из центральных фигур гностицизма, христианского философского течения с неясным происхождением, которое, скорее всего, зародилось в Древнем Риме и Персии. Гностицизм подчеркивает индивидуальное знание и мудрость как путь к спасению и единству с Богом. Его последователи поклоняются Софии как божественной женщине-создательнице и аналогу Иисуса Христа. Согласно гностическим верованиям, Христос рассматривался как имеющий два аспекта: мужскую половину, идентифицированную как сын Бога, и женскую половину, называемую Софией, которую почитали как мать вселенной.
Согласно Апокрифу Иоанна , одному из основных текстов гностицизма, датируемому примерно 180 г., София олицетворяла божественную мудрость и женский дух. В гностической истории творения София, увидев Божьи творения, захотела сделать что-то свое. Существо, которое она создала, было ее сыном, Иалдабаофом, у которого было лицо льва и тело змеи. Позже Иалдабаоф использовал силу Софии для создания материального мира.
Из-за своего отношения к творению Иалдабаофа София стала известна и почитаема как мать вселенной.
София появляется во многих отрывках Библии как женское олицетворение мудрости, хотя ее роль и популярность в иудео-христианских традициях менялись с течением времени. Она также прославляется в каббале, форме еврейского мистицизма, как женское выражение Бога. На протяжении всей истории Софию почитали различные религиозные деятели, в том числе Хильдегарда Бингенская, еще одна женщина, представленная на Званом ужине , чьи богословские труды обращались к Софии и концепции божественной женской мудрости. Почти во всех изображениях священной мудрости можно найти некоторый аспект Софии; она, как и многие другие богини, даже стала частью поклонения Деве Марии в средние века.
С момента появления современного феминистского движения в 1970-х София приобрела популярность как фигура поклонения богине. Также были предприняты научные попытки исторически определить Софию как богиню мудрости в контексте христианских религиозных практик, текстов и изображений.
Одна из самых интересных теорий связана с росписями Микеланджело на потолке Сикстинской капеллы. Некоторые ученые и искусствоведы считают, что женская фигура под левой рукой Бога в Сотворение Адама — это, по сути, София, исполняющая свою роль женского существа в сотворении жизни и человека.
София на званом ужине
София появляется на званом ужине в виде цветка, который отражается как на ее тарелке, так и на дорожке. Согласно Чикаго, присутствие Софии за столом свидетельствует о падении женской силы, особенно религиозной. Он также призван передать историческое превращение Софии в обществе из богини мудрости и женской силы в чисто духовный образ, играющий второстепенную роль по сравнению с мужскими фигурами христианства (Чикаго, Вышивка нашего наследия, 51). Когда-то Софии поклонялись как женскому аспекту Бога и как созидательной силе во вселенной, но, как и многим другим богиням, ее первоначальная личность была либо утрачена, либо слилась с другими религиозными традициями.
Обстановка изображает одно из многих воплощений богини мудрости и ее трансформацию в популярной культуре на протяжении всей истории.
По сравнению с меняющимися цветами лепестков белый центр цветка на тарелке Софии является стабильным центральным фокусом. Он представляет изначальную природу богини мудрости и ее силу как творческой силы во вселенной. Центр цветка может также представлять Плерому, духовный мир гностицизма, содержащий полноту сил Бога, откуда возникла София.
На бегунке яркость лепестков затухает от краев к центру, что означает угасание женской силы, последовавшее за развитием христианства. Шифоновая сетка, которая скрывает лепестки цветов на бегунке, предназначена для того, чтобы яркая ткань под ней выглядела бледной, предполагая, насколько побледнела жизнь женщин после падения богини в популярном обществе (Чикаго, Званый ужин, 38). Сетка это свадебная фата Карен Валентайн, одной из женщин, работавших над «Званым ужином». Фата является символической ссылкой на брак, и одна интерпретация ее присутствия предполагает, что брак — это институт, который можно рассматривать как способствующий упадку общественной власти женщин.
Первоисточники
Пистис София или Книги Спасителя в Кодексе Аскью. МС Доп. 5114. Архивировано Британским музеем, Лондон, Великобритания.
Переводы, издания и вторичные источники
Бэмфорд, Кристофер, изд. Исида Мария София: ее миссия и наша: избранные лекции и сочинения Рудольфа Штайнера. Грейт-Баррингтон, Массачусетс: SteinerBooks, 2003.
Брюс Р.Х., пер. Христос и София: антропософские размышления о Ветхом Завете, Новом Завете и Апокалипсисе Валентина Томберга. Введение Кристофера Бэмфорда. Грейт-Баррингтон, Массачусетс: SteinerBooks, 2006.
Кинг, Карен Л., изд. Образы Женского в гностицизме. Филадельфия: Fortress Press, 1988.
МакДермот, Вайолет. Падение Софии: гностический текст об искуплении универсального сознания. 1978 год; переиздание, Грейт Баррингтон, Массачусетс: Lindisfarne Books, 2001.
Мэтьюз, Кейтлин. София, Богиня Мудрости: Божественная Женственность от Черной Богини до Мировой Души.
Лондон: Мандала, 1991.
—. София: Богиня Мудрости, Невеста Бога. Уитон, Иллинойс: The Theosophical Publishing House, 2001.
Мид, Г. Р. С. Пистис София: гностическая традиция Марии Магдалины, Иисуса и его учеников. 1906 г.; переиздание, Минеола, Нью-Йорк: Dover Publications, 2005.
—-, изд. и транс. Пистис София: гностический сборник: по большей части это выдержки из книг Спасителя, к которым добавлены выдержки из родственной литературы; английский. 1921 год; переиздание, Лондон: Джон М. Уоткинс, 1947.
Пейджелс, Элейн. Гностические Евангелия. Нью-Йорк: Рэндом Хаус, 1979.
Schüssler Fiorenza, Элизабет, с Шелли Мэтьюз. Исследуя Писания. 2 тт. Нью-Йорк: Перекресток, 1993–1994 гг.
София Премудрость Божия – ИКОНЫ И ИХ ТОЛКОВАНИЕ
Кто такая Премудрость? Что ж, если вы немного разбираетесь в иконках, это кажется простым вопросом. Премудрость или София на иконах является изображением Иисуса. Просто и кратко, не так ли? Ха! Тебе должно повезти.
Если бы это было так просто, мне бы не пришлось все это писать.
На самом деле вопрос о том, кто такая Мудрость, хотя и прост на первый взгляд, на самом деле очень сложен. И знание того, что София — то есть Премудрость — на иконах является изображением Иисуса, является лишь самой верхушкой айсберга. А об остальной части айсберга я и собираюсь сегодня поговорить. Так что приготовьтесь, я провожу вас в странное путешествие. Я постараюсь сделать его немного короче, чем «Война и мир » Толстого. Может быть, лучше начать — ну — начать с самого начала:
В начале был Логос, и Логос был с Богом, и Бог/Бог был Логосом.
Вы, вероятно, узнаете, что это начало Евангелия под названием «от Иоанна». Мы не знаем, кто это написал, но это так. Я использовал исходный греческий термин Logos , который обычно переводится на английский язык как «Слово», и я немного двусмысленно выразился в конце предложения с моим «Бог/бог». Вы сразу поймете, почему я использую Logos и .
Я использую «Бог/бог», потому что греческий язык сам по себе немного двусмыслен. В английском мы используем прописные и строчные буквы, что создает различие, которого нет в греческом оригинале. Итак, если мы представим это так, мы получим лучшее представление о том, что говорится в оригинале:
I N НАЧАЛО БЫЛО ЛОГОСОВ И ЛОГОСОВ БЫЛО С БОГОМ, И БОГ БЫЛ ЛОГОСАМИ. Так является ли Логос «Богом», или Логос более «бог» в прилагательном смысле, или, как говорят некоторые, «Слово было божественным»? Ответ заключается в том, что эта двусмысленность присуща тексту, и мы снова и снова находим эту двусмысленность в Новом Завете и вообще в раннехристианских писаниях. Но если мы продвинемся немного дальше в первой главе «Иоанна», мы получим очень хороший ключ к тому, кто этот Логос это:
Все вещи были созданы им….
Итак, кем бы ни был этот Логос, «Иоанн» думал, что он создал все, что существует, или, если следовать греческому чуть более буквально, «все вещи были созданы через [dia] его…».
Это объясняет, почему на многих древнерусских иконах Сотворения мира сотворение совершается фигурой, которая явно является Иисусом, а не Богом Отцом. Иисус показан как создатель мира и всего в нем. Откуда же взялось это понятие? Частично из Ветхого Завета, а частично из раннехристианских спекуляций.
Мы уже видели, что базовым иконографическим знанием является то, что Мудрость есть Иисус. И мы видим, что в «Иоанне» Иисус как Логос или «Слово» является непосредственным творцом всего сущего. Итак, следующим шагом во всем этом является осознание того, что Логос , «Слово Божье», также является фигурой Мудрости, найденной в Ветхом Завете, с иконографической точки зрения. Например, в Притчах 8:22-27, в которых Премудрость говорит:
« Господь обладал мною в начале пути Своего, прежде Своих древних дел. Я был создан от века, от начала, или когда-либо существовала земля. Когда не было глубин, я был рожден; когда не было источников, полных воды. Прежде чем были поставлены горы, прежде холмов Я был рожден, когда Он еще не создал ни земли, ни полей, ни самой высокой части праха мира.
Когда Он уготовлял небеса, я был там; когда Он направлял циркуль на поверхность бездны: “
Это изображает существование Мудрости у Бога до Творения. Как говорит «Иоанн», « В начале был Логос, и Логос был у Бога… ». Логотип s или Слово есть Мудрость, а на иконах Мудрость есть Иисус. Как говорится в Псалме 33:6,
Словом Господа сотворены небеса; и все воинство их — духом уст Его.
В этот момент должно быть очевидно, что «Слово Господа», используемое здесь, стало пониматься как «личность», эманация, которая исходит от Бога, как изреченное слово исходит из уст. Опять же, говоря иконографически, это Слово есть Логос , а Логос есть Мудрость.
Эта концепция эманации Мудрости вовсе не была новой. Вы можете вспомнить, что в греческой мифологии Афина, Богиня Мудрости (Η θεά της σοφίας – «Богиня Софии /Мудрости»), родилась из лба Зевса.
Вот беда, с исторической точки зрения, возникает, когда начинают пытаться определить и объяснять все это, когда пытаются убрать размытость понятия и сделать его очень ясным — потому что как богословское понятие оно не было ясным.
совсем.
Мы немного приблизимся к пониманию этого, если обратимся к началу книги Нового Завета под названием Евреям :
Бог, Который в разное время и разными способами говорил в прошлом отцам через пророков , В последние дни сии говорил нам через Сына Своего, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил; Который, будучи сиянием славы Своей и выражением лица Своего и поддерживая все словом силы Своей, когда Он Сам очистил грехи наши, воссел одесную Величия на высоте: настолько лучше ангелов, что по наследству он получил более превосходное имя, чем они. Ибо кому из ангелов он когда-нибудь сказал: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя? И опять Я буду Ему Отцом, а Он будет Мне Сыном? И еще, когда вводит первородного в мир, говорит: И да поклонятся Ему все Ангелы Божии.
Из этого мы видим, что автор Послания к Евреям, как и автор «Иоанна», верил, что существует образ, через которого Бог «сотворил миры», и этот образ также считался «Сыном Божьим».
». Здесь мы попадаем в коварные воды, потому что в ветхозаветном употреблении термин «Сын Божий» может означать несколько вещей; это могло означать божественно помазанного царя; это может означать ангела. Но для автора Послания к Евреям это означало фигуру, которая является «образом» Бога.
Проще говоря, в то время в некоторых сегментах иудаизма было распространено представление о Боге как о «скрытой» фигуре, которая не имеет прямого отношения к миру. Чтобы иметь дело с миром, он сделал это через эманация , видимый посредник, которого он использовал для создания мира. Филон Александрийский назвал этого видимого посредника Логосом — «Словом» Бога. Итак, у нас есть важная подсказка, которая позволяет нам понять, что имел в виду «Иоанн», говоря о Логосе , через которого Бог сотворил мир. Теперь Филон сказал бы, как и «Иоанн», что Логос был также «Богом» в некотором смысле, но скорее во вторичном, чем в первичном смысле. На самом деле Филон, пытаясь объяснить этот вопрос, дошел до того, что назвал этот Логос deuteros theos , «второй бог»:
Ни одна смертная вещь не могла быть создана по подобию верховного Отца вселенной, но только по образцу Второго Бога, который есть Слово Всевышнего Существование….
( Филон, Вопросы и ответы по Бытие 2:62 )
Таким образом, для ранних христиан, таких как «Иоанн» и автор Послания к Евреям, Иисус — Мудрость — Слово — Логос — был в некотором смысле Богом; не сокрытый Бог, а видимая эманация Сокрытого Бога. Для тех ранних христиан, которые верили, что Иисус был божественной и предсуществующей фигурой (не все верили), Иисус был этим «вторым Богом», хотя они и не выражали это таким образом. Но эта вторая божественная фигура не обязательно подразумевала политеизм, потому что он был проявлением «сокрытого» Бога, который действовал как видимый посредник с сотворенным миром и с человечеством. Это привело к массе проблем, когда в 300-х годах христианство было принято в качестве римской «государственной» религии и стали предприниматься попытки точно определить то, что раньше было весьма «нечеткой» связью между «скрытым» Богом и его видимое излучение. Это потому, что доникейское христианство различалось во взглядах на Иисуса и его отношение к Богу.
Для многих ранних доникейских христиан Иисус был Богом, но во второстепенном или второстепенном смысле. Очевидно, рассуждали они, учитывая, что он был «Сыном» «сокровенного» Бога, «сокровенный» Бог существовал до него, как Отец существует до сына. Если кто-то читает, например, Евангелие под названием «от Марка», то может прийти к полностью усыновленному взгляду на Иисуса. Под этим подразумевается, что Иисус был просто человеком — не существовавшим ранее, — которого Бог усыновил как своего Сына во время его крещения. В крещении Иисуса Марком слышен голос Божий:
И раздался голос с неба, говорящий: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.
Если, однако, читать такие повествования, как Евангелие «от Иоанна» и Послание к Евреям, то возникает так называемое «высокое» представление об Иисусе, в котором Он в некотором смысле является Богом, но не совсем то же, что «скрытый», невидимый Бог. Он эманация, которая является видимым образом этого невидимого Бога.
В доникейские времена можно было обойтись без явно субординационистского взгляда на Иисуса как на «того же самого», что и Бог, потому что он является видимой эманацией Бога. В «Иоанне» Иисус произносит длинную речь (Иоанна 5:17–47), в которой описывает Себя как вполне подчиненного воле Отца и видимого проявления невидимого Бога:
И Сам Отец, пославший Меня, засвидетельствовал обо Мне. Вы никогда не слышали его голоса и не видели его облика.
Это продолжение в диалоге с Филиппом в «Иоанне» 14:
Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего: и отныне знаете Его и видели Его. Филипп говорит Ему: Господи, покажи нам Отца, и довольно с нас. Иисус говорит ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь: покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце, и Отец во Мне? слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя, но Отец, живущий во Мне, творит дела.
Верьте Мне, что Я в Отце, и Отец во Мне; или же верьте Мне ради самих дел. Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, что творю Я, и он сотворит; и дела большие, чем эти, он совершит; потому что я иду к Отцу моему. И если чего попросите во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне.
Это выражает полностью субординационистский взгляд, согласно которому Иисус как «Сын» является видимым проявлением и инструментом среди человечества «Отца». Помимо адопционистов, этот «нечеткий» взгляд на отношения между Богом и его божественной эманацией, Иисусом, был довольно распространен в раннем христианстве. Но с символическими определениями 4-го века все изменилось.
«Официальная» и «ортодоксальная» точка зрения постепенно превратилась в то, что Иисус вместе с Богом и «Святым Духом» образовывал своего рода Троицу (слово, не встречающееся в Новом Завете), в которой каждая «личность» была Богом и равным другим лицам, но как-то не совсем таким же, как другие лица.
Именно такой взгляд мы находим в русской православной иконографии. Но, как мы видели, дело в его исторической целостности гораздо сложнее.
Я упоминаю об этом не для того, чтобы отстаивать одну доктринальную точку зрения перед другой, потому что мои интересы не доктринальные, а исторические и иконографические. Но знание того, что субординационизм был распространенным взглядом ранних христиан, позволяет нам лучше понять, как тринитаристский взгляд на Никейский символ веры и более поздние «ортодоксальные» определения Бога довольно быстро породили множество «еретиков» там, где до этого Взгляды были лишь частью вариаций, которые можно было найти в «более расплывчатом» христианстве ранних христиан.
По этому вопросу можно сказать гораздо больше, например, как раннехристианское учение вписывало Иисуса в явления «Ангела Господня» Ветхого Завета и почему ветхозаветная фигура Иисуса Навина (Иисус Навин — это то же имя как Иисус, на самом деле восточное православие называет Иисуса Навина «Иисусом, сыном Навины»), изображен с точно такими же чертами, которые даны самому Иисусу в иконографии.
Но это темы для другого разговора, потому что обсуждение различных взглядов на Бога в раннем христианстве быстро утомляет.
Для дальнейшего чтения по этому вопросу я рекомендую книгу Маргарет Баркер: Великий ангел; Исследование Второго Бога Израиля .
Конечно, минимальное, что нужно знать для русской и греческой иконографии, это то, что Иисус, Слово или Логос, Премудрость и Ангел Великого Совета — все одно и то же в восточном православном учении, хотя иконографически изображения могут различаться. . Опять же, пока есть эта публикация, я едва затронул все, что можно сказать по этой теме. Но давайте закончим беглым взглядом на икону с изображением Софии, Премудрости Божией:
(любезно предоставлено Jacksonsauction.com)
Сосредоточьтесь на том, что выглядит как краснолицый крылатый ангел, сидящий на троне в центре изображения.
Этот ангел — «София, Премудрость Божия». Это представление Иисуса как Святой Мудрости. Если вы посмотрите чуть выше Софии, вы увидите условную фигуру Иисуса.